Кейси Майклз - Опасные связи [Роковое наследство]
— Я бы не советовал. Костюм пострадает.
Гарт подошел к сервировочному столику и налил себе выпить, ужасно заинтригованный тем, о чем думал Люсьен, глядя на письмо.
— Боюсь, что сегодня ничего выдающегося, Люсьен, ведь сезон официально откроется не раньше чем через пару недель. Театр, несколько вечеринок с картами, которые ты так любишь. Думаю, тебе скоро это надоест или ты обчистишь всех партнеров. Тебе дьявольски везет в карты, дружище. Я слышал, Ортон просто рвал на себе волосы после вашей игры прошлой ночью. Конечно, он дрянь человечишка, но все же достаточно безобиден. Неужели надо было так издеваться над ним?
Люсьен взял протянутый ему Гартом бокал и раскинулся на кушетке, закинув ногу на ногу. Гарт понял, что зашел слишком далеко.
И, как бы подтверждая это, Люсьен сказал:
— Ты что же, дорогой, хочешь, чтобы я играл в карты на спички?
Гарт решил продолжать, делая вид, что ничего не заметил: он все еще не оставлял надежды понять Люсьена.
— Альванелли говорит, что он вчера болтался у Уэйтиера, где Ортон кричал, что положит всему этому конец. Подобная угроза вряд ли обеспокоит тебя, дружище, однако если дамы узнают завтра утром, что Ортона нашли висящим на одном из фонарных столбов на Бонд-стрит, они чертовски переполошатся.
Выраженке лица Люсьена оставалось безразличным.
— Я не должен был этого делать, Гарт. Впрочем, я готов все тебе объяснить. Ортон — вполне взрослый человек, и я по глупости решил, что он знает, что делает, когда садится за зеленое сукно.
— Это верно, — кивнул Гарт.
— К тому же, — Люсьен поднялся, — на твоем месте я не стал бы так его жалеть, он нашел достаточно безболезненный способ расплатиться с долгами. Сегодня мне нанесла визит его сестра, она ломала руки и умоляла о милосердии. И зашла так далеко, что даже расстегнула лиф своего платья до самого пупка и предлагала в уплату взять ее самое. Беднягу Хоукинса чуть не хватил удар. Ты когда-нибудь видел прелестную Сусанну Ортон нагишом?
Гарт наблюдал за тем, как Люсьен допил свое вино и аккуратно промокнул уголки рта белоснежным батистовым платком. Ему до смерти не хотелось задавать другу следующий вопрос, однако он сказал именно то, чего, по всей видимости, и добивался от него Люсьен:
— Неужели?! Девица действительно разделась перед тобою и предлагала себя в качестве платы? Боже милостивый, парень, и что же ты с нею сделал?
Люсьен повернулся к нему, старательно поправляя кружевные манжеты своей сорочки и рукава фрака.
— Возможно, мне стоило бы сказать, что я захлопнул дверь перед остолбеневшим Хоукинсом, бросил ее на ковер розовой попкой и изощренно удовлетворил страсть множество раз и… всевозможными способами. Затем вышвырнул ее вон, нисколько не отказавшись от намерения содрать с ее брата все до пенни? Это выглядит достаточно пикантно в твоих глазах, Гарт? — Улыбка исчезла, вместо нее появилась комическая гримаса. — Но, увы, я не могу похвастаться этим — даже ради того, чтобы подразнить тебя, дружище. В конце концов я счел за благо простить Ортона — при условии, что он и его дражайшая Сусанна на весь сезон покинут Лондон. Но я умоляю тебя не рассказывать об этом ни одной живой душе. Ну в конце концов, подумай хотя бы о моей репутации.
Гарт почувствовал облегчение. Ведь все могло бы оказаться хуже, намного хуже. Он молча проклял Ортона за его глупость, а равным образом устроившую эту мелодраму Сусанну, которая вообразила, что влюблена в Люсьена.
— Пожалуйста, прости мои расспросы и сомнения. Ты обошелся с ней по-джентльменски, Люсьен.
Люсьен насмешливо посмотрел на него в монокль, висевший на золотой цепочке.
— Ты и впрямь так считаешь, дорогой? Ты полагаешь, что передо мной не стоял вопрос: лишить ли невинности ребенка или остаться равнодушным к ее непорочной или, скорее, роковой красоте? Но ты знаешь, мне пришлось как следует подумать — ведь и в том и в другом случае я наносил ей глубочашее оскорбление.
Монокль выпал из глаза, заняв свое место на белоснежном жилете.
— Ну что, идем?
— Девица глупа, — заметил Гарт, следуя за другом к передней. — У тебя не было выбора.
— Бабы не настолько глупы, — достиг его ушей равнодушный ответ Люсьена. — Если бы это действительно было так, Сусанна выцарапала бы мне глаза за то, что я посмел отказаться от нее. Лишь после того как я продемонстрировал ей кое-что из того, чего она, по ее убеждению, от меня хотела добиться, она убежала.
Люсьен позволил дворецкому одеть себя.
— Ну а теперь пожелай доброй ночи преданному Хоукинсу и заверь его от всей души, что не будешь спускать с меня глаз, пока в целости и сохранности не вернешь меня под его крыло. Понимаешь, он, бедняга, всякий раз ужасно беспокоится обо мне.
Гарт рассмеялся и покачал головой, принимая свое пальто, перчатки и шляпу от невозмутимого дворецкого.
— Люсьен, ты бессердечен.
— Не бессердечен, дорогой, — поправил Люсьен, уже усаживаясь в карету Стаффорда. — Нет, я уже думал об этом — как раз когда ты вошел, — я абсолютно уверен в том, что дело тут не в бессердечии, а в чем-то ином. В наследственности, возможно? Да, вполне возможно. Гарт, так ты идешь? Не стоит опаздывать в театр сильнее, чем принято.
Над Лондоном уже занимался бледный рассвет, когда карета вернулась к особняку на Портмэн-сквер и Гарт, сидя в ней, размышлял, что явно выпил лишнего. Он сонно наблюдал за тем, как Люсьен ловко соскочил прямо на мостовую, на вид столь же трезвый и бодрый, как и в самом начале вечера.
— Как тебе это удается, дружище? Мы пили наравне и играли всю ночь, а ты сияешь, словно новенький пятипенсовик. Может быть, правда, что ты заключил сделку с дьяволом?
Темные глаза Люсьена блеснули, когда он обернулся и низко склонился к Гарту:
— А ты разве сомневался в этом? В конце-то концов, зачем же лезть на самое дно преисподней, если не можешь извлечь из этого хоть какую-нибудь выгоду? — поддразнил он. — Отвези хозяина домой, приятель, — обернулся он к кучеру, — да только поосторожнее. Бедняга не очень-то хорошо себя чувствует.
— Негодяй, — пробурчал Гарт, откинувшись на мягкие кожаные подушки.
Он был доволен, ибо Люсьен предстал в этот раз прекрасным товарищем — почти таким же, каким он запомнился ему по Испании. Гарту показалось, что он даже смог пробить едва заметную брешь в том каменном заборе, которым окружил себя этот человек. Обернувшись, он кинул прощальный взор на своего друга — и как раз вовремя, чтобы заметить, как четыре темные фигуры выскочили из тени и бегом ринулись к нему.
— Люсьен! Сзади! — взревел Гарт, сразу протрезвев. Он мгновенно соскочил наземь, наполовину вытащив стилет, который всегда брал с собой, отправляясь на ночную прогулку.
